Друзья! Сегодня мы предлагаем вашему вниманию большой и очень интересный материал о робототехническом образовании, который наша редакция подготовила вместе с человеком, побывавшим студентом и преподавателем в нескольких зарубежных и российских вузах.
Нам удалось пообщаться и сделать большое интервью с профессором Евгением Магидом, который является руководителем Лаборатории Интеллектуальных Робототехнических Систем (ЛИРС) и и.о. заведующего Кафедры Интеллектуальной Робототехники Высшей школы информационных технологий и информационных систем Казанского федерального университета (Высшая школа ИТИС КФУ).
Robogeek.ru: Добрый день, Евгений! Давайте начнем разговор с самого начала Вашего пути. Расскажите, в какой момент Вы поняли, что хотите связать свою жизнь с миром высоких технологий в целом и с робототехникой в частности? Что подтолкнуло Вас к такой мысли?
Евгений Магид: Здравствуйте. В детстве я читал много научной фантастики – Жюль Верна, Азимова, Стругацких, Желязны, Шекли, Саймака, Асприна, Дика. Поэтому уже к окончанию школы мне стало понятно, что мое будущее так или иначе будет связано с высокими технологиями, которые помогут человечеству в освоении космоса. Этот интерес к высоким технологиям привел меня в бакалавриат Израильского Технологического Института «Технион», который по праву считается одним из ведущих вузов мира в области IT. К моменту, когда я заканчивал бакалавриат, робототехника еще не была широко распространена в вузах. Даже в ведущем в области IT «Технионе» в начале 2000-х было всего два профессора, занимавшихся робототехникой. И еще три-четыре профессора, работавших в смежных с робототехникой областях.
В «Технионе» студенту предоставляется возможность изучить некоторое количество дисциплин по выбору, а мне были в первую очередь интересны алгоритмы и компьютерное зрение, которые затем, уже в магистратуре, привели меня на два предмета по робототехнике – «Введение в робототехнику» и «Навигация мобильных роботов». На первом мы изучали промышленные манипуляторы – сплошная теория и решение типовых задач в тетрадках. Предмет вел замечательный лектор, доктор Гектор Ротштейн, который изо всех сил старался разбавить скучный материал шутками и примерами из личного опыта. Несколько последних лекций он посвятил мобильной робототехнике, которая, в отличие от промышленных манипуляторов, вызвала у меня горячий интерес.
Именно этот интерес побудил меня записаться на предмет профессора Элона Римона «Навигация мобильных роботов», который читался на машиностроительном факультете. Пришлось изрядно попотеть, чтобы, будучи студентом прикладной математики, получить разрешение на изучение предмета с другого факультета, но моя настойчивость была вознаграждена. Снова было много теории, но были и практические задачи с программированием симулятора для планирования маршрута. Пожалуй, я был самым заинтересованным и благодарным студентом на этом предмете, который не пропускал занятия, засыпал лектора вопросами с первой парты и делал все домашние задания, консультируя всех остальных студентов и периодически выдавая оригинальные решения. Примерно в середине семестра профессор Римон предложил сделать научную работу по планированию маршрута в двумерном пространстве под его руководством в качестве научного консультанта. Так я сделал свой первый шаг из компьютерного зрения в робототехнику, о чем впоследствии ни разу не пожалел.
Robogeek.ru: Помните первого робота, которого увидели? Что это была за разработка, какие были впечатления?
Евгений Магид: Впервые я увидел настоящего робота во время своего обучения в «Технионе», но тогда он не произвел на меня особого впечатления. Это был робот Nomad — эдакая большая цилиндрическая тумбочка на колесиках, для которой старшие студенты программировали простые алгоритмы навигации внутри помещения с использованием массива бортовых сонаров. Первый же робот, который действительно запомнился, был роботом семейства «Ямабико» в лаборатории интеллектуальной робототехники профессора Син’ичи Юты. Будучи студентом магистратуры в «Технионе», я поехал по программе обмена студентами в Японию, в Цукубский университет, и именно колесный робот «Ямабико» стал первым роботом, которого я получил в безраздельное пользование на целый семестр, изучал его аппаратный комплекс и программировал на нем свои алгоритмы.
С первой попыткой запрограммировать этого робота связано смешное воспоминание. Я провел весь день, превращая свой довольно теоретический алгоритм Cautious Bug семейства Bug, который я недавно изобрел, работая над своей магистерской, в строки кода на языке С, которые были призваны оживить робота. Под конец дня запрограммированный мной робот уже кое-как двигался вдоль изгибов стены коридора, используя бортовые сонары для удержания постоянного расстояния от стены. Довольный прогрессом за день, я выключил робота и ушел спать. С утра, при попытке запустить уже работавший вчера код, робот печально мигал лампочками, попискивал, но с места не двигался. Видимо, в последний момент я умудрился включить в код программы какую-то ошибку. Планомерно я удалял строку за строкой в поисках этой самой ошибки, компилировал, снова заливал код программы на робота и запускал. Безрезультатно. Когда от всего алгоритма осталось буквально 3 строки, которые должны были заставить робота ехать прямо, я впал в отчаяние и обратился к старшему студенту за помощью. Бегло посмотрев код, он практически убил меня простым вопросом – «А ты на ночь батарею поставил на подзарядку?». Я, работавший до своей поездки в Японию исключительно с симуляторами и теоретическими выкладками, совершенно позабыл, что реальный робот потребляет намного больше энергии, чем компьютер!
Robogeek.ru: Насколько можно судить по Вашему профайлу, высшее образование Вы получили в Израильском Технологическом Институте. Почему выбор пал именно на него? Как прошла студенческая пора?
Евгений Магид: После школы я поступил в Волгоградский Политех на специальность «Автоматизация производственных процессов». Учеба давалась довольно легко, но кроме нескольких предметов, включая программирование и теоретическую механику, особого энтузиазма не вызывала. С английского и истории меня выгнали уже с четвертой-пятой лекции с оценкой «отлично» автоматом, так как материал я знал не хуже преподавателей, периодически вступал с ними в длительные споры по различным аспектам предмета и демотивировал более слабых студентов, превращая лекции в диалог.
К сожалению, домашние компьютеры тогда себе могли позволить только богатые люди, поэтому, несмотря на большое желание развиваться как программисту, приходилось довольствоваться чтением теории и выжимать максимум компьютерных часов из лабораторных занятий. Все свободное время я проводил за чтением фантастики, в спортзале и тире. По выходным были вечерние посиделки с друзьями, на которых среди разных тем мы часто обсуждали прошлое и будущее России. И тогда, в начале 90-х, казалось, что никакого будущего нет – коррупция, бандитизм, повальное пьянство и наркомания, все, кто могут, уезжают за границу. Так, в начале третьего курса я тоже начал задумываться об отъезде за границу на ПМЖ. В это время я узнал о возможности поступить в Израильский Технологический Институт «Технион», который считался одним из лучших технических вузов мира. И решил, что для меня это будет интересным испытанием: смогу ли я выучить новый язык (иврит) и поступить в этот нереально заоблачный вуз или нет?
В 1995-м году я взял билет в один конец в Израиль. Первый год я активно изучал иврит и готовился к поступлению, параллельно работая разнорабочим. За год я успел поработать на лесопилке, пластиковом и цементном заводе, заводе фруктовых соков и конюшне, мойщиком посуды в столовой и охранником на фабрике. И где бы я ни работал, у меня в кармане всегда были листочки с вопросами к вступительным экзаменам в университет и словарь. Стоя за конвейером, я заучивал математические формулы и слова на иврите и английском. Чистя лошадей или моя посуду, я слушал учебные кассеты, пытаясь поставить произношение. Забегая вперед – несмотря на все усилия, мое произношение на иврите так и осталось очень далеким от идеала, но, так как примерно с таким же ярко выраженным русским акцентом говорит около 30% населения Израиля, в 2000-х это не помешало мне вести практические занятия и читать лекции по математике и робототехнике в «Технионе». А по ночам я решал задачи из вступительных экзаменов по психометрии: задания на понимание и анализ сложного русского и английского текста, задачи по формальной логике, алгебре, геометрии и многие другие.
Учитывая возможную неудачу при первой попытке сдать экзамен по психометрии, который является вступительным экзаменом одновременно во все вузы Израиля и проводится несколько раз в год, я провел расчеты, чтобы выявить оптимальные (для поступления) даты сдачи экзаменов. И подал документы сразу в несколько вузов. Кстати, за рубежом подача документов в вуз – платная, и в каждом вузе требуется оплатить определенную немаленькую сумму отдельно, что в свою очередь налагает на абитуриентов ответственность при выборе нескольких вузов. В этот раз удача мне улыбнулась – я сдал психометрию на 669 из 800 баллов и получил уведомления о поступлении сразу из всех вузов, куда направлял документы. Естественно, я выбрал «Технион». Первый барьер был взят.
Учиться было объективно тяжело. К моменту выпуска из моего ближайшего русскоговорящего круга сокурсников отчислилось около 60%. Все предметы преподавались на иврите, который к моменту начала занятий я изучал ровно год. Очень помогало, что учебники были на английском, а также на экзаменах можно было отвечать на английском. При этом все экзамены были письменными, условия задачи могли занимать 1-2 страницы, и все это на иврите. Поэтому часть задач приходилось решать почти наугад, не понимая толком задания. В первые 2 года учебы приходилось переписывать лекции у товарищей и дома заучивать их наизусть, чтобы понять содержание. Постепенно я освоил необходимый набор технических терминов и специфическую грамматику, и дела пошли на лад. Посещение лекций было свободным, поэтому многие предметы проще оказывалось изучить по учебникам. Преподаватели начитывали материал, а затем выдавались огромные домашние задания и, таким образом, большая часть нагрузки приходилась на самостоятельную работу студента. Особенно четко это выражалось на различных предметах по программированию – так как одно домашнее задание занимало 3-4 недели усердной разработки алгоритмов и структур данных с их последующим программированием, все задания сдавались в парах и не рекомендовалось брать более 2-х предметов по программированию в одном семестре. Когда на одной из дисциплин студенты было взбунтовались из-за сложного задания по программированию, лектор профессор Киммель резко осадил всех фразой «Жизнь – это вам не пикник!». Примерно такой же идеологии придерживались и другие преподаватели.
Зато учиться было действительно увлекательно! Помимо математических и алгоритмических основ, за время бакалавриата я овладел несколькими языками программирования — C, C++, Assembler, Java, LISP — а также научился основам html, UML и C-shell.
Параллельно я осуществлял свою детскую мечту — изучал японский язык, историю и культуру. Я не только выучил все связанные с Японией дисциплины, которые преподавались в «Технионе», но и стал членом университетской сборной по дзюдо. Японский язык стал для меня вторым испытанием, из которого я также вышел победителем.
После окончания бакалавриата я продолжил обучение в магистратуре «Техниона», выбрав своей специализацией робототехнику. Во время учебы я начал преподавать – сначала математику и программирование на С, а затем уже и робототехнику.
Robogeek.ru: Какое было первое место работы, связанное непосредственно с робототехникой? В чем заключалась Ваша роль?
Евгений Магид: Первым местом работы непосредственно по специальности стал «Технион» - 3 года я преподавал предмет «Введение в робототехнику». Помня, что, когда я был на этом предмете студентом, мне было скучно из-за отсутствия практических заданий, постепенно, с согласия основного лектора, я сумел интегрировать в программу дисциплины интересные задачи, требовавшие программирования в симуляторе. Затем я также преподавал робототехнику в колледже Орт Хермелин в Израиле.
А первым местом работы, абсолютно не связанным с преподаванием, стал АИСТ - Национальный институт передовых технических наук и технологий (AIST - National Institute of Advanced Industrial Science and Technology) в городе Цукуба, Япония. Работая над проектом «Ямазуми», я отвечал за идентификацию и моделирование в среде Simulink / Matlab системы рулевого управления гусеничного роботизированного полуавтономного транспортного средства по экспериментальным данным.
Robogeek.ru: Ваша работа довольно длительное время была связана со многими именитыми зарубежными вузами. Расскажите поподробней про каждый из них. В каких институтах чем занимались, над какими проектами работали и т.д.
Евгений Магид: В «Технионе», помимо учебы и преподавания, я участвовал в прикладном проекте по исследованию методов высокоскоростной навигации электронного микроскопа на интегральных микросхемах, основанных на анализе изображений. Также я был одним из ведущих исполнителей проекта по идентификации объектов на основе их кривизны – эти исследования сначала были проведены на синтетических моделях, а затем апробированы на реальных объектах. Результатами нашего сравнительного анализа стали две публикации в высокорейтинговых изданиях, одна из которых до сих пор является моей самой высоко цитируемой работой – на сегодня на нее сослались 169 раз!
После моего участия в обмене студентов в Японии, профессор Юта пригласил меня в аспирантуру в его лабораторию, в Цукубский Университет. Здесь меня ждало третье большое испытание – мне необходимо было выиграть в конкурсе на получение государственной стипендии Monbukagakusho Японии. Меня отговаривали все – родители, родственники, друзья и даже просто знакомые: в Японии все дорого, японский язык выучить невозможно, там совершенно другая культура, еда, ментальность и т.д. и т.п. У всех резюме было одинаковым: «У тебя ничего не получится». Но я упрямо и обстоятельно готовился к конкурсу, собрал десяток рекомендательных писем от своих преподавателей, заполнил с десяток анкет, подготовил научное эссе на английском, проходил тестирования на знание английского и японского языков, и многоступенчатые собеседования на трех языках (иврит, английский и японский) в японском посольстве. В итоге, из 129 человек, попавших в финал, я оказался среди 8 победителей конкурса. Третье испытание завершилось успешно, и дорога в Японию была открыта.
В Цукубском Университете я сначала один год работал в качестве научного сотрудника без степени, изучая мобильную робототехнику. За первые полгода, в процессе работы, я должен был выбрать тему для своих исследований в аспирантуре и защитить ее перед экзаменационной комиссией. После поступления в аспирантуру учебы в виде лекций оказалось совсем немного: всего один классический предмет на японском языке, связанный непосредственно с мобильной робототехникой. Помимо этого предмета необходимо было выступить как минимум на одной международной конференции, представив результаты своих исследований. Три раза в год результаты должны были быть представлены на кафедральной конференции и один раз в году на семинаре всего факультета. Темой своих исследований я выбрал поисково-спасательную робототехнику - «Оптимальный выбор маршрута системой пилотирования спасательного робота с удаленным управлением в случайной среде». Наверное, тут оказало некое подсознательное влияние довольно неприятное воспоминание – за неделю до моего отъезда в Японию, рано утром, в соседнем подъезде моего дома произошел взрыв бытового газа из-за неосторожности жильцов. Два человека погибли, три этажа были разрушены, половина дома стала опасной для жильцов, которых быстро вывели из здания поисково-спасательные команды. В тот день я понял, насколько хрупка жизнь человека…
В Японии я разработал новые алгоритмы оценки баланса гусеничного робота и алгоритмы планирования маршрута на основе этой оценки, осуществлял моделирование и симуляции в среде Matlab, проводил эксперименты с гусеничным роботом Kenaf. Работа над этим проектом проводилась под эгидой Организации по Новой Энергетике и Развитию Технологии в Промышленности (NEDO, Япония) в рамках национального проекта по стратегическому развитию передовых фундаментальных робототехнических технологий и высокоскоростным поисковым робототехническим системам для поиска в замкнутом пространстве, при финансовой поддержке правительства Японии. Мне очень повезло, что я учился в одной из лучших робототехнических лабораторий Японии – сейчас многие мои сокурсники стали ведущими учеными в Японии и других странах, мы поддерживаем теплые отношения, регулярно встречаемся на конференциях и проводим совместные исследования. Помимо учебы я активно занимался японским языком, и к концу аспирантуры уже свободно говорил на японском. Из спортивных увлечений успел овладеть базовыми навыками кендо и айкидо. Мечтал научиться стрелять из лука, но, к сожалению, времени на это уже не хватило.
Как я уже рассказывал, в Национальном институте передовых технических наук и технологий я работал над проектом «Yamazumi» параллельно с подготовкой к защите диссертации. Также я консультировал коллег по непосредственно связанным с моей диссертацией вопросам — оценкой баланса гусеничных и шагающих роботов. После защиты я некоторое время работал в Цукубском Университете в роли приглашенного исследователя с научной степенью, а затем получил практически одновременно предложения о работе в Институте робототехники Университета Карнеги Мелон, Киотском Университете и одной крупной робототехнической компании в Осаке, Япония. Но все-таки американцы прислали уже подписанный с их стороны контракт на несколько дней раньше остальных, и я переехал в город Питтсбург.
В Университете Карнеги Мелон я работал под руководством выдающегося профессора Чосета над проектом «Адаптивный модульный планировщик пути в труднопроходимой местности», который выполнялся при участии Университета Карнеги-Меллон, Лаборатории реактивного движения (Jet Propulsion Lab) и компании «Neya Systems». Исследование проводилось при финансовой поддержке Министерства Обороны США. Сначала я был удивлен, как российского гражданина вообще допустили к работе над военным проектом, но постепенно все стало на свои места: каждая научная группа выполняла лишь небольшую часть проекта, которая не имела реальной ценности в отрыве от результатов других команд.
В начале 2013-го года я получил интересное предложение о работе в Бристольском университете, Великобритания, над проектом о взаимодействии человека и робота. Я должен был присоединиться к команде Бристольской робототехнической лаборатории, которая считается самой крупной прикладной робототехнической лабораторией Европы. Проект «Надежность роботизированного помощника» выполнялся при участии Бристольского Университета, Хартфордширского Университета, Ливерпульского Университета, Университета Западной Англии и индустриальных партнеров «British Automation & Robot Association» и «RU Robots Limited». Исследование проводится при финансовой поддержке в 1,2 миллиона фунтов-стерлингов от Исследовательского Совета по Инженерным и Физическим Наукам (Engineering and Physical Sciences Research Council, EPSRC). Команда состояла примерно на 50% из англичан, а вторую половину составляли ученые из Германии, Ирана, Кипра, Польши, Мексики и Египта. Работать в такой интернациональной команде было интересно и познавательно.
Robogeek.ru: В 2011 Вы получили степень PhD в Цукубском университете. Что эта степень обозначает и что она значит непосредственно для Вас?
Евгений Магид: PhD означает «доктор философии». В отличие от российского разделения на кандидатов и докторов наук, а также многочисленных подвидов ученых степеней (например, кандидат физико-математических наук, технических наук и др.), за рубежом степень PhD – это верхняя ступень академической карьеры с точки зрения обучения и защиты диссертации. Где-то в Европе, конечно, еще сохранились так называемые «хабилитации», но это скорее исключение из общих правил.
Для меня полученная PhD важна в двух аспектах. Во-первых, «я это сделал!» - то есть, несмотря на все трудности, я успешно закончил обучение в очень престижном Цукубском Университете. А во-вторых, я встретил реального живого человека, который теперь служит для меня образцом для подражания. Профессор Син’ичи Юта. Он не только выдающийся ученый, но и харизматичный лидер, веселый и энергичный, всегда в авангарде, которого обожают все – от студентов до ведущих профессоров. На его прощальную лекцию перед выходом на пенсию приехали не только робототехники со всех концов Японии, но и из-за границы, а в интернете шла прямая трансляция этой лекции. Но даже на пенсии он не сидит сложа руки – сегодня он преподает в одном из частных вузов Японии и является научным консультантом доброго десятка государственных и частных робототехнических компаний Японии.
Когда я начал создавать свои собственные лаборатории, сначала в Иннополисе, а затем в Казанском федеральном университете, именно модель лаборатории профессора Юта послужила для меня образцом, идеалом, к которому я стремлюсь. Эта лаборатория сильно отличалась от всех других, которые я видел до или после лаборатории профессора Юта, которую официально называли «Робокен», а неофициально – «Юта-лаб». Во-первых, в «Юта-лаб» были четко выстроены рабочие процессы: еженедельные заседания лаборатории в полном составе по строгому регламенту как по времени, так и по постоянному плану заседания, еженедельные встречи рабочих групп, еженедельные отчеты по строгой структуре, ежеквартальные семинары лаборатории, которые полностью эмулировали настоящую международную конференцию, ведение внутреннего документооборота и Wiki, взаимоотношения между старшими и младшими студентами, когда старшие обучали младших, а младшие в свою очередь помогали старшим в выполнении посильных для них мелких задач. Во-вторых, это очень дружелюбная атмосфера, когда все студенты и преподаватели заботились друг о друге, проводили вместе досуг, участвовали в различных пикниках, походах и других мероприятиях лаборатории. Когда я впервые попал в «Юта-лаб», студенты меня сразу же окружили вниманием и заботой в течение первых месяцев, помогая обустроиться на новом месте: подсказывали с житейскими вопросами, приглашали на обеды и ужины, помогали изучить нового для меня робота, к которому все инструкции прилагались на японском, возили в магазины за покупками. Выпускники, после окончания бакалавриата, магистратуры или аспирантуры, поддерживали отношения с преподавателями, сокурсниками и новыми студентами, продолжая активно участвовать в общих мероприятиях. При этом выпускники, достигнув руководящих постов, начинали оказывать лаборатории и ее выпускникам всяческую поддержку: жертвовали лаборатории дорогостоящее оборудование, привлекали лабораторию к выполнению хоздоговоров, трудоустраивали студентов и новых выпускников в свои компании и рабочие группы. Причем при трудоустройстве выигрывали все – работодатель получал высококвалифицированного специалиста из ведущей робототехнической лаборатории Японии, который должен был «по японским понятиям» отработать у работодателя как минимум 3 года, так как за него «поручился человек из компании». А свежий выпускник трудоустраивался в престижную компанию – например, в Toyota, Sony, Mitsubishi, Honda, Hitachi, Panasonic. И мне даже кажется, что в других компаниях выпускники «Юта-лаб» просто не работают. В Японии вообще личная рекомендация имеет ключевое значение, которое не могут заменить никакие интервью и тесты. Но и налагает большие обязательства на рекомендуемого, который изо всех сил старается не подвести рекомендовавшего его человека.
Robogeek.ru: Насколько отличаются зарубежные институты от наших вузов как со стороны преподавательского состава, так и со стороны студентов? Вы можете обозначить основные плюсы и минусы нашего образования и зарубежного?
Евгений Магид: Высшее образование за рубежом имеет свои особенности в зависимости от страны, источника финансирования вуза и конкретной философии вуза. Во всех зарубежных вузах, где я имел удовольствие учиться или работать, профессор считается самой большой ценностью вуза и ему создаются все условия для плодотворной научной и преподавательской деятельности: высокая зарплата, многочисленные надбавки, комфортный офис, великолепный социальный пакет для всей семьи. В среднем, профессор преподает один предмет в год, а предмет идет лишь в одном из двух семестров по 2-3 академических часа в неделю. При этом в задачу профессора входит только чтение теоретических лекций, а практические занятия и проверку домашних работ осуществляют ассистенты. Кроме того, у профессора нет жестких ежегодных показателей по количеству публикуемых статей, что дает больше творческой свободы. Хорошие профессора являются штучным уникальным «товаром» и за ними все время идет непрерывная охота и со стороны вузов-конкурентов, и со стороны коммерческих компаний, которые приглашают к себе профессоров на должности директоров по науке или научных консультантов. Бывает, что один профессор одновременно работает в нескольких вузах и консультирует несколько компаний. Академическая мобильность поощряется, в том числе так называемыми «шабатными годами» - так называется творческий отпуск продолжительностью до года, который предоставляется профессору раз в семь лет для стажировки в каком-либо зарубежном вузе или же, например, научной работе дома над монографиями, во время которого профессор получает свою зарплату в полном объеме. Такая ситуация заставляет вузы очень бережно относиться к профессорско-преподавательскому составу. Российский же профессор сильно перегружен не только преподаванием, но большим количеством административной работы и совещаниями.
В чем отличие зарубежных студентов от российских? В первую очередь, зарубежные студенты платят за свою учебу. В ведущих вузах учеба стоит дорого – порядка 50-60 тысяч долларов в год. Поэтому за такую сумму студент нацелен выжать из вуза максимум знаний и умений. Само образование максимально коммерциализировано – студенты платят за все: за повторное изучение предметов, учебники, задачники с решениями и пр. Во избежание коррупции, все экзамены проходят в письменной форме, а студент может получить на руки ксерокопию экзамена и апеллировать к оценке в случае несогласия. Студент, пойманный на списывании, подвергается жесткому наказанию. Например, в «Технионе» такому студенту аннулируют все выученные за год предметы, он отстраняется от учебы во всех вузах страны сроком на один год, и при этом оплата учебы за год не возвращается. Некоторые россияне, поступив учиться в зарубежный вуз, какое-то время пытаются по инерции надеяться на «халяву», но их или переучивают уже в первом-втором семестре обучения или быстро отчисляют. Конечно, во всех странах есть студенты, которые перед экзаменом активно ходят к преподавателям с целью заранее попытаться выпросить проходной балл и снисхождение при проверке экзаменационной работы, жалуются на здоровье, «не позволившее им как следует учиться», на трудное материальное положение. Но за рубежом таких подавляющее меньшинство.
Я уже четвертый год работаю со студентами в России и могу сказать, что многие действительно способные студенты не верят в себя и часто бояться возражать преподавателям. Я учу своих студентов не бояться авторитетов. Например, я специально делаю опечатки или ошибки на слайдах с целью вывести студентов на диалог, спор, чтобы они не боялись указать на промах авторитета и умели отстаивать свое собственное мнение.
У многих российских студентов есть проблемы с ответственностью, организованностью, дисциплиной. Но в то же время я должен признать, что это новое поколение умнее и способнее нас, своих предшественников. Многие студенты уже на первом курсе четко понимают, чего хотят добиться в жизни, и умеют аргументированно объяснить свои решения. А в нашу задачу, задачу Учителя с большой буквы, входит научить студентов ответственности, дисциплине и другим критически необходимым для достижения успеха человеческим качествам.
Robogeek.ru: На Ваш взгляд, какие зарубежные практики и принципы было бы полезно привить в российских вузах?
Евгений Магид: Во время учебы за рубежом студентам дается много свободы и минимум контроля, поэтому если студент недостаточно сознательный или учеба у него не в приоритете, то есть большая вероятность того, что он не справится не только с дипломной работой, но даже с экзаменами.
В нашей лаборатории ЛИРС мы используем японскую систему воспитания ответственных и организованных кадров. Мы проводим еженедельные встречи со студентами, чтобы они показывали своим товарищам, что они сделали за неделю и получали обратную связь от преподавателей-кураторов. После встречи студенту выставляются оценки по работе за неделю по нескольким критериям, причем сначала студент должен выставить себе оценки самостоятельно и обосновать свой выбор, а затем его куратор выставляет свои баллы. За сутки перед встречей студент должен выслать преподавателю письменный отчет о проделанной за неделю работе, который выполняется по строго определенной форме. Отсутствие такого отчета в срок закрывает студенту возможность участия в еженедельной встрече. А если студент не участвовал в еженедельной встрече более, чем разрешенное количество прогулов, мы отчисляем такого студента из лаборатории.
Результат использования такой системы у нас уже налицо. Во-первых, студенты, которым с одной стороны вроде бы робототехника и интересна, но при этом они не готовы усердно трудиться и не хотят активно приобретать знания, обходят нашу лабораторию за версту, а мы не теряем драгоценное время на попытки заставить их учиться против воли. Во-вторых, наши толковые и трудолюбивые студенты ЛИРС уже начиная со второго курса бакалавриата публикуются на английском языке в международных журналах и сборниках конференций, которые индексируются в БД Scopus и Web of Science. Это показатели, которые некоторые профессора не могут предоставить даже за несколько лет.
Robogeek.ru: К сожалению, проблема «утечки мозгов» из России по-прежнему весьма масштабна. Как Вы считаете, почему это происходит? И что нужно сделать, чтобы молодые специалисты оставались в родной стране?
Евгений Магид: Я считаю, что основная причина «утечки мозгов» из России связана с нестабильностью и отсутствием лифтов для талантливой молодежи.
В первую очередь, какие бы условия не предоставляли организации, если не будет достойной заработной платы специалистам, особенно молодежи, то мозги будут продолжать утекать.
Например, молодому и талантливому инженеру или программисту на собеседовании компания обещает «золотые горы», если он согласен на переезд в город N, и даже выставляет письмо-предложение о работе (так называемый Job offer). Он переезжает, возможно, даже со всей семьей, но после переезда наниматель не исполняет своих обещаний, предлагая специалисту поработать некоторое время «совсем чуть-чуть пока мы закончим оформление» на явно заниженную относительно рынка труда зарплату. В итоге неудивительно, что многие недооцененные люди, помыкавшись таким образом несколько лет, принимают решение уехать.
Проблема «утечки мозгов» должна решаться на уровне руководства организации. К сожалению, не везде можно встретить руководителей, которые были бы нацелены на поддержку талантливых специалистов. Есть руководители, которых собственное благополучие волнует намного больше, чем успех организации, а «незаменимых людей у нас нет». Есть руководители, которые как огня боятся талантливой молодежи, необоснованно видя в ней не своих помощников и опору в выстраивании успешной вертикали, а прямых конкурентов. Соответственно, такие горе-руководители ищут любые способы избавиться от талантливых кадров, пусть даже и во вред собственной организации. Но все же есть руководители, которые осознают необходимость привлечения и удержания талантливой молодежи, и предоставляют возможности заниматься наукой и разработками. К слову, ректор Казанского федерального университета И. Р. Гафуров как раз относится к руководителям, которые четко понимают сложную российскую ситуацию с кадрами и всячески поддерживают молодежь.
Robogeek.ru: В 2014 Вы были еще сотрудником Бристольского университета, однако вскоре перешли работать в Университет Иннополис? Чем Вас смогли заинтересовать?
Евгений Магид: Изначально меня привлекла сама идея проекта Иннополис, возможность построить робототехнику в университете абсолютно с нуля и хорошие условия для зарубежных профессоров. Позже я перешел с повышением на должность заведующего кафедрой робототехники в Высшей школе ИТИС КФУ. Важную роль в этом решении сыграло сочетание международной репутации КФУ как одного из старейших российских вузов с энтузиазмом молодого профессионального коллектива Высшей школы ИТИС. А после личного знакомства с директором Высшей школы ИТИС Айратом Хасьяновым, получившим свой PhD в Германии, я понял, что работа под его руководством открывает широкие возможности для воплощения моих идей и очень привлекательные перспективы. Я не ошибся с выбором, и уже через год на базе ИТИС мы открыли новую магистерскую программу по робототехнике, идею которой я вынашивал последние 5 лет.
Robogeek.ru: Насколько нам известно, на данный момент Вы являетесь руководителем Лаборатории Интеллектуальных Робототехнических Систем (ЛИРС) и и.о. заведующего Кафедры Интеллектуальной Робототехники ВШ ИТИС КФУ. Расскажите, для начала, что такое ЛИРС, какие задачи решает лаборатория, какие разработки ведутся на данный момент?
Евгений Магид: ЛИРС я основал в сентябре 2016 года. За это время мы с командой, с которой работали вместе еще в Иннополисе, опубликовали несколько десятков научных статей на русском и английском языках, выиграли четыре гранта на различные научные проекты и уже закончили исследования по трем из них. Мы ведем научно-исследовательские проекты по нескольким направлениям, включая поисково-спасательную и медицинскую робототехнику, техническое зрение и двуногие шагающие роботы, разрабатываем мобильных роботов и алгоритмы роевого взаимодействия роботов для решения прикладных задач. В сентябре прошлого года мы запустили новый образовательный трек по робототехнике в магистратуре. Если в прошлом году на базе только что появившейся лаборатории готовили дипломы всего лишь 2 студента-бакалавра, то в этом году у нас занимаются научной работой 12 студентов-бакалавров, 10 магистров и 2 аспиранта.
Robogeek.ru: Что касается Кафедры Интеллектуальной Робототехники, расскажите, пожалуйста, специалистов по каким направлениям она готовит, насколько они востребованы в современных реалиях?
Евгений Магид: Мы обучаем специалистов мирового класса в области робототехники. При этом будущее трудоустройство наших выпускников не ограничивается исключительно робототехническими специальностями. Обучая их правильно мыслить, четко планировать свои действия и ответственно воплощать их в реальность, качественно и в установленные сроки, мы получаем ценных сотрудников практически для любых направлений ИТ-отрасли. Конечно, все зависит в первую очередь от самого студента. Усердный труд в течение бакалавриата и магистратуры превратит студента в востребованного специалиста для наукоемких и прикладных отраслей. А ленивый студент, пришедший исключительно за «корочкой», в конце концов будет отчислен и его трудоустройство окажется под большим вопросом.
Robogeek.ru: Если говорить о «портрете» нынешнего студента Вашей лаборатории, какой он, чем увлекается, чем хочет заниматься в будущем?
Евгений Магид: Прежде всего, это люди с большой мотивацией заниматься робототехникой и добиться определенных жизненных целей. Наша же основная цель — это сформировать высококлассных специалистов в области робототехники. Не менее важной задачей мы считаем воспитание таких качеств, как усердие, дисциплина, организованность, умение работать в команде. «Портрет» идеального выпускника нашей лаборатории ЛИРС, магистратуры интеллектуальная робототехника – это воспитанный, тактичный, дисциплинированный, ответственный, организованный специалист с аналитическим складом ума, который свободно говорит на английском, умеет достойно презентовать результаты своей работы, умеет быстро учиться, хочет постоянно самосовершенствоваться, умеет аргументированно отстаивать свое мнение, не дает пустых невыполнимых обещаний, не боится амбициозных задач и перемен, востребован как в РФ, так и за рубежом. Конечно же, это портрет идеального выпускника, и в первую очередь необходимо собственное желание студента за два года приблизиться к такому идеалу. Часто я говорю своим студентам: мы стараемся дать вам максимум полезных навыков и знаний, но мы не можем заставить вас стать хорошими специалистами; результаты зависят именно от вас, возьмете ли вы эти знания или просто потеряете два года своей жизни в магистратуре.
Robogeek.ru: Расскажите поподробней о магистратуре на кафедре: кто и как может попасть туда, какова программа обучения?
Евгений Магид: Программа трека магистратуры «Интеллектуальная робототехника» построена на основе моего личного опыта работы в лидирующих ВУЗах и НИИ, про которые я Вам сегодня рассказывал. Я видел сильные и слабые стороны аналогичных программ, и попытался интегрировать все лучшее, одновременно адаптируясь к российским реалиям. В основе программы лежат четыре классических дисциплины, которые служат скелетом всех зарубежных образовательных программ по робототехнике: Введение в робототехнику, Искусственный интеллект, Компьютерное зрение и Бортовые датчики. На этот скелет мы наращиваем «мясо» с упором на разработку алгоритмов и программного обеспечения для роботов, машинное обучение и взаимодействие человека и робота. Все это приправляется непосредственно большими объемами научной деятельности, прикладными задачами и софт-скиллами, что, при обязательном активном участии студента, позволяет создать того самого «идеального» выпускника.
Мы запустили программу в сентябре 2017 года, у нас было 10 коммерческих мест. Заявки подали 30 человек. В итоге мы отобрали 11 студентов. Руководство университета отметило успешный запуск магистратуры и в этом году мы набираем 5 бюджетных и 10 коммерческих студентов. Сейчас магистерская программа представляет из себя профиль «Интеллектуальная робототехника» по специальности Программная инженерия Высшей школы ИТИС КФУ, где основные курсы по робототехнике преподают специалисты с большим опытом работы в индустрии и академии. Специализированные робототехнические предметы преподаются на английском языке, а другие общие курсы – на русском. К 2020 году мы планируем сделать все предметы в магистратуре «Интеллектуальная робототехника» полностью на английском языке. А к 2021 – запустить международную программу, в которой студенты будут часть своего обучения проводить за рубежом в вузах-партнерах.
Robogeek.ru: По факту начать заниматься робототехникой студенты смогут только в магистратуре или раньше?
Евгений Магид: Нет, студенты бакалавриата Высшей школы ИТИС КФУ также могут заниматься робототехникой. В прошлом году силами сотрудников кафедры мы читали бакалаврам 2, 3 и 4 курсов отдельные робототехнические предметы. В сентябре этого года мы запускаем специальный трек по робототехнике и в бакалавриате. Теперь бакалавры, уже начиная со второго года обучения, смогут в каждом семестре изучать один предмет по выбору, связанный с робототехникой: годовой курс программирования на С++, введение в промышленную робототехнику, основы мобильной робототехники, прикладное машинное обучение и основы компьютерного зрения. Постепенно мы будем расширять набор предметов. Также на базе ЛИРС студенты могут пройти летнюю практику, начиная с первого года обучения. Но попасть к нам на летнюю практику непросто. Для этого требуется пройти собеседование, на котором мы оцениваем навыки программирования студента, его мотивацию и оригинальность, знание английского языка и коммуникабельность. Например, в этом году из подавших заявления на летнюю практику в ЛИРС 10 студентов-первокурсников мы отобрали только шестерых.
Robogeek.ru: Есть сейчас какие-то интересные, инновационные проекты, которые разрабатываются магистрами? Привлекаете ли Вы для работы студентов или какие-либо сторонние организации?
Евгений Магид: Наши студенты, бакалавры и магистры, в рамках своих курсовых и дипломных работ участвуют во всех инновационных проектах лаборатории, про которые мы говорили ранее. Мы только даем им интересные направления, подсказываем и помогаем не сбиться с пути. Сторонние организации к нашим проектам не привлекаем, а скорее происходит наоборот: наши коммерческие организации-партнеры ставят перед нами прикладные наукоемкие задачи, которые мы решаем силами сотрудников и студентов.
Robogeek.ru: Евгений, спасибо большое за такое интересное интервью! Желаем дальнейшего успешного развития Лаборатории и самой Кафедры, а также пытливых и усердных студентов!
Комментарии
(3) Добавить комментарий